Впрочем, Нику на остальных было по большому счету наплевать. Его собственное отношение к личному развитию не только было намертво вбито в него Лакуной, но и уже успело пройти проверку жизнью. Именно благодаря этому отношению землянин смог не только вырваться со Свалки, попасть в космос, стать миллионером, но и… скажем, заполучить место в пожарной команде Бовэ. Весьма неплохо оплачиваемое, кстати (хотя для него лично в настоящий момент этот параметр был не так уж важен), и дающее столь существенную прибавку к рейтингу социальной адаптации. Ибо произошло это в первую очередь в результате того, что он оказался обладателем чрезвычайно широкой номенклатуры технических и инженерных баз. Так как используемая пожарными техника являлась очень многофункциональной и, следовательно, чрезвычайно сложной, использующей и криосистемы, и силовые поля, и полноповоротные манипуляторы, и массу всего иного, а потому требовала для своей грамотной эксплуатации очень нехилого набора баз. Вследствие чего из каждой тысячи тех, кто каждый месяц приезжал в Бовэ, надеясь найти здесь работу и достойную жизнь (достойную по сравнению с теми местами, из которых они эмигрировали), дай бог только один имел шанс претендовать на подобное место. Остальные не соответствовали даже начальным требованиям. А вот он, Ник, перекрыл их с запасом и потому имел выбор, куда пойти и чем заняться. Хотя никогда до сего момента не готовился становиться пожарным муниципалитета Бовэ… Так что прав был тот, кто первым сказал: «Бесполезных знаний не бывает».
Сразу после дежурства они с Глаудидом отправились в «дрок», где их уже ждал капитан.
— Ну что, готов? — воодушевленно поинтересовался он, когда оба пожарных выбрались из флаера Ника, на котором они теперь вместе летали на дежурства. Первые несколько дней они летали по очереди, то на флаере Ника, то на машине лузитанца, но Глаудид почти сразу принялся уговаривать землянина летать только на его «ласточке», обещая взять на себя все расходы на ТО и топливо. И спустя пару недель Ник согласился. Во-первых, его машина была быстрее, так что полет до пожарной части на ней занимал на пятнадцать минут меньше времени (ну да у Ника была спортивная модель, а у лузитанца обыкновенный утилитарник). Во-вторых, ему совершенно не было необходимости хоть как-то ее беречь. Он и купил-то ее только для того, чтобы летать от дома до работы, а потом собирался продать, а то и вообще подарить. Например, тому же Глаудиду. Потому что, — и это было уже в-третьих, — лузитанец просто фанател от его флаера. Похоже, спортивные флаеры были его пунктиком, но позволить себе столь дорогую и… непрактичную машину Глаудид пока не мог. Вот и отрывался на флаере Ника, при первой же возможности уговаривая землянина доверить ему штурвал. Ну а Ник… он был совершенно не против. Нравится — пусть катается. Тем более что в этом случае то время, которое они летели до работы или обратно, он мог заниматься чем-то более полезным.
— Это что, вот так сразу — с корабля на бал? — усмехнулся Ник.
— Куда? — не понял глава «дрока».
Землянин добродушно махнул рукой:
— Проехали… — и, наткнувшись на новый недоуменный взгляд капитана, хмыкнул и наконец-то соизволил пояснить. — Это просто идиоматические выражения такие у меня на родине.
— А-а, — понимающе протянул капитан и тут же поинтересовался. — А у тебя что, дела какие-то недоделанные еще остались? Вид на жительство не успел получить?
— Да нет, с этим все в порядке. Просто ты меня прямо у флаера встретил — я ни душ не успел принять, ни сумку с вещами собрать. Что за срочность-то? Насколько я помню, бой у нас через двое суток. А даже если мы полетим «челноком» через орбитальные лифты, то до места нам всего часов пять лета.
— Мы полетим «прыгуном», так что лету нам всего час с небольшим. Но ты забываешь, что нам в другое полушарие. Нужно время на адаптацию организма к полусуточному сдвигу. Так что, чем раньше мы окажемся на месте, тем лучше сумеем адаптироваться. А то еще начнешь зевать «в кругу». Так что давай, хватай сумку и бегом. Ближайший «прыгун» через сорок минут.
До Таннибола, где должен был состояться завершающий этап чемпионата региона, они добрались, когда там только разгоралось утро. Заселившись в номер гостиницы, расположенный неподалеку от большой спортивной арены, на которой и должны были вскоре начаться бои, Ник быстро принял душ, а затем спустился на нижний этаж, позавтракать. Зал ресторана был уже довольно полон. Ник огляделся по сторонам. Дакрита нигде не было. Он кинул ему запрос через сеть, но капитан ответил: «Занят, завтракай сам». Похоже, он уже по уши погрузился в неведомые глубины жеребьевки, стараясь обеспечить своему подопечному наилучшие условия прохождения этого этапа.
«Цепь» вообще довольно сильно отличалась от тех боев, в которых Ник участвовал ранее. Во-первых, это был настоящий общепланетный чемпионат с гигантским количеством участников. По его собственным прикидкам, на начальных этапах «Цепи» право выйти в следующие круги оспаривало несколько миллионов бойцов. Во-вторых, участие в боях «Цепи» могли принять только непрофессионалы, то есть те, кто не зарабатывал таким образом себе на жизнь. Ник даже удивился, когда впервые услышал об этом непременном требовании. А потом осторожно сообщил, что он-то как раз боями себе на жизнь зарабатывал. Некоторое время. Давно. И не на Лузитании. К его удивлению, основными аргументами, которые позволили ему просочиться сквозь узкие щели забора данного требования, оказалось не то, что он зарабатывал боями не на Лузитании, как землянин ожидал, а то, что делал это недолго, давно и в не слишком высокоранговых клубах. Ну, по лузитанским меркам не слишком высокоранговых. На этой планете боец с первым рангом рукопашки имел шанс побороться за какое-то лидерство только на ринге спортклуба своего собственного «дрока»… Ключевым же оказалось именно «давно» и… то, что землянин был эмигрантом. Причем срок, прошедший с момента его последнего выступления, был установлен с помощью его собственной сети. Как выяснилось, она обладала и такой функцией. Просмотрев сохраненную наносетью запись его последнего боя, спортивный маршал сначала задумался, с сомнением пробормотав:
— Неплохо держался… да и срок после профессионального боя прошел не то чтобы очень большой, — но затем добродушно махнул рукой: — А-а-а, ладно, был бы ты лузитанцем, я б еще подумал, а так: иди, дерись…
В-третьих, очень большим отличием от всех тех боев, в которых Ник уже имел возможность участвовать, было то, что результаты боев «Цепи» не разыгрывались на тотализаторе. Для землянина это стало настоящим шоком. Не то чтобы он в настоящий момент так уж нуждался в деньгах, хотя, естественно, не отказался бы еще подзаработать. В конце концов, если не удастся взять под контроль транспорт снабжения, перед ним в полный рост встанет задача покупки корабля. А даже если и удастся — корабль предстоит еще отремонтировать (поскольку на покупку нового вряд ли строило рассчитывать), переоборудовать под новые задачи и оснастить. И для этого недешевого комплексного действа уж точно никакая копейка не будет лишней. Так что он поначалу рассчитывал провернуть уже не раз сработавшую авантюру со ставкой на собственный выигрыш. Но, как выяснилось к немалому удивлению землянина, ставки на «Цепь» никто не принимал. Да и вообще, игра на тотализаторе если и не оказалась на Лузитании вне закона, то имела очень маленькую популярность. Почему — загадка. Впрочем, Ник отнес это все к тем же «национальным традициям». Он где-то читал, что, например, в Англии, единственной во время Второй мировой войны, несмотря на крайнюю скудость снабжения и карточную систему, так и не развился черный рынок. Во всех остальных странах — от еще более скудно, чем англичане, снабжающихся СССР до куда более богатых США он был, а вот в Англии — практически нет. И все исследователи в один голос объясняли это «особенностями английского национального характера». Вот, возможно, и здесь было нечто такое.